Евгений Сатановский - Жил-был народ… Пособие по выживанию в геноциде
Это говорят абсолютно открыто. В Таллине и Каире, Киеве и Лондоне, Риге и Дамаске, Вильнюсе и Тегеране. В том числе на международных конференциях, включая те, которые проводит ООН. Разумеется, везде в разной степени и на разном уровне – в соответствии с ситуацией. Чтобы не обидеть спонсоров и политических патронов. К примеру, в Иране об этом будут говорить первые лица государства – включая духовенство, которое управляет этой страной. А в арабском мире – пресса, «интеллектуалы» и ведущие политические и общественные деятели. У большинства арабских президентов и монархов это не принято, не их это уровень – евреев обсуждать.
В Восточной Европе ещё недавно об этом говорили только второстепенные политики, хотя сегодня это уже не так. В Европе Западной – ориентирующиеся на ближневосточные дотации академические и политические маргиналы. Впрочем, сегодня там это говорят открыто – в истеблишменте. На что евреям теоретически можно было бы не обращать внимания: собаки лают, а караван идёт. Если бы не угроза нового, ядерного Холокоста, под который все эти люди исподволь готовят базу, как когда-то готовили обоснование Холокоста их предшественники в 20–30-е годы прошлого, ХХ века.
Холокост был не первым и не последним геноцидом в истории человечества. Но он всё-таки уникален. В том числе потому, что впервые в истории целый народ – евреев – преследовали не из-за того, что они исповедовали иудаизм или были противниками правящего режима, а просто потому, что они были евреями. Как, впрочем, цыгане были с точки зрения нацистской расовой теории виноваты именно и только в том, что были цыганами. И это означало, что выхода нет и спасаться некуда. Поскольку каждый человек рождается кем-то – кто-то же его родил, и он своих родителей не выбирает. И убивать его будут не за то, кто он такой и что он сделал – или не сделал. А просто потому, что он принадлежит к народу, принадлежность к которому априори признана преступлением.
Переход в другую религию никого не спасал, как не спасали приверженность немецкой культуре и заслуги, в том числе военные, перед Германией. Не спасала от уничтожения ассимиляция – ни в какой форме и степени. Напротив, смешанный брак для нацистов был отягчающим обстоятельством, преступлением нееврейского супруга перед нацией. Очень многих не спасла эмиграция – о чём ниже. Хотя спасала протекция. Как «шутили» тогда в Третьем рейхе: «У каждого эсэсовца есть свой любимый еврей». Вот только не у каждого еврея был фронтовой друг или родственник жены, достаточно высокопоставленный, чтобы его спасти – не говоря уже о спасении его семьи.
Уникальность Холокоста состоит в том, что он был организован современными, образованными, культурными людьми в Европе – «колыбели современной цивилизации». Отчасти именно поэтому появился сам термин «геноцид». И впервые в истории массовое уничтожение гражданского населения по расовому и религиозному принципу было по окончании Второй мировой войны осуждено на международном уровне. Так как с точки зрения мирового сообщества европейцам уничтожать туземцев было можно. Туземцам друг друга до той поры, пока это не мешало европейцам, тоже можно. А в определённых ситуациях и нужно. Но убивать белым людям других белых людей – не на войне, а так, из каких-то там теоретических соображений? Тем более – лояльных к правящему режиму граждан собственной страны? Что-то во всём этом было сомнительное.
Впрочем, отчасти осуждение Холокоста произошло потому, что масштаб этой бойни и сама нацистская машина уничтожения были единственными в своём роде. Очень уж много людей было истреблено. Дополнительной причиной осуждения, по крайней мере, для некоторых стало то, что истреблению подверглись именно евреи – «народ божий». И всё же главным аргументом, как указано выше, было то, что державам-победительницам нужно было обвинить Германию в чём-то особенном, чтобы обосновать своё право на оккупацию её территории. При том что каждая из них была не идеальна, уничтожение евреев Европы подходило для этого как нельзя лучше.
Несомненно, в том, что Холокост не был забыт, как хотели очень и очень многие, главную роль сыграла решимость помнить со стороны тех, кто остался в живых. Евреи вообще обладают уникальной исторической памятью. Она хранит большую часть того, что происходило в их истории на протяжении тысячелетий. Катастрофа европейского еврейства, уничтожившая более трети евреев всего мира, не стала для них исключением. Напротив, она абсолютно точно легла в скорбный поминальный ряд еврейской традиции, дополнив события, происходившие во все эпохи во всех империях, где евреи жили.
Именно поэтому в разгар подъёма в Европе движения за пересмотр итогов Второй мировой войны, в 2014 году, главные раввины Израиля и премьер-министр этой страны поддержали инициативу бизнесмена и филантропа из России Германа Захарьяева о внесении Дня Победы в список еврейских поминальных дат. Причём не 8 мая, которое отмечают на Западе те, кто вообще помнит о капитуляции Германии, а 9 мая. Именно его празднуют в странах бывшего СССР, не переставших помнить о Великой Отечественной войне. Как в Израиле, где праздник победы над нацизмом – то самое 9 мая.
Так День Победы ушёл в вечность, став еврейской памятной датой. Назвали его – День Спасения и Освобождения. На иврите Йом Шихрур ве-Ацала. И логика в этом была железная. Угроза уничтожения евреев в случае победы Рейха в войне была не меньшей, чем во времена фараонов Египта, владык Ассирии, Вавилона или Персии, Селевкидов и цезарей Рима. Скорее большей. По еврейскому календарю эта дата, 26 Ияра 5705 года (ну длинная у евреев история, что с этим делать), совпала с победой Израиля в Шестидневной войне – наиболее выдающейся из побед еврейского государства. Что было воспринято в еврейском мире как прямое проявление воли Б-жьей в отношении своего народа. Не в первый, надо отметить, раз.
Впрочем, за десятилетия, прошедшие с окончания Второй мировой войны, Холокост не только стал символом, но и обзавёлся собственной мифологией. Мало кто даже в странах, где его изучение вошло в школьную программу, представляет себе настоящие масштабы и особенности того, как и кем он был организован. Тем более – почему увенчался успехом. Ещё меньше тех, кто этим интересуется. Поиски исторической правды – не самое любимое занятие современных европейцев. Что уж говорить о странах, где само это понятие было табуировано из идеологических и прагматических соображений до самого начала 90-х годов, как в республиках бывшего СССР…
Впрочем, позднее во многих из них распространилась политически корректная версия этой трагедии, учитывающая не столько местные реалии, сколько стандарты и штампы, принятые в США и Евросоюзе. Приглаженная – чтобы не обижать «сограждан», для которых в годы их молодости убийство евреев и цыган было профессией. Или их детей и внуков – в том числе тех, кто до сих пор живёт в домах, отобранных у евреев. Поскольку справедливость – понятие, давно заменённое в Европе политкорректностью. Но мы не европейцы, читатель. По крайней мере в том смысле, который вкладывается в это понятие политиками. Поговорим же немного о настоящем Холокосте – известном и неизвестном.
Глава 1
Немного общих рассуждений
Истоки Холокоста. Этапы организации геноцида. Сколько было жертв?
Холокост родился не на пустом месте. Государственной идеологической машине нацистской Германии нужен был внутренний враг для того, чтобы сплотить нацию, а затем внешний, чтобы оправдать агрессию. Враг должен был быть понятным обывателю, легко узнаваемым, достаточно состоятельным, чтобы вызывать зависть и апеллировать к первичным инстинктам, но не слишком опасным. Просто так, на всякий случай. Мало ли что. Властям во все времена и во всех странах хорошо известно, что толпу поднять на погром легко. Но никто не поднимется, если с погрома можно не вернуться домой живым и невредимым.
Цыгане подходили. Однако их было сравнительно немного и на роль серьёзного врага они не годились. Поверить же в еврейский заговор было легко. Тем легче, что в случае необходимости его можно было трансформировать хоть в еврейско-большевистский, когда врагом стал Советский Союз, хоть в заговор мировой плутократии, в лице которой выступали США и Великобритания. Причём нацисты гитлеровской Германии в своём стремлении окончательно решить еврейский вопрос были отнюдь не одиноки.
Нацизм опирался на массовую поддержку населения в Австрии. Имел значительное число сторонников в Румынии, Венгрии и Словакии. Поклонников и подражателей в Польше, прибалтийских странах и на Украине. Более чем достаточной для проведения успешной «охоты на евреев» была её поддержка во Франции и Хорватии. Незначительной в общеевропейских масштабах, но важной – помощь, которую немцы получили в Норвегии, Нидерландах и Бельгии, в первую очередь во Фландрии. Единственной страной Северной Европы, где пассивное сопротивление геноциду местных евреев стало общенациональным движением, оказалась Дания.
